Барнаулец Михаил Егошин, который создал в старом ДК в Красноярске культурное пространство, а сейчас на месте завода в Петербурге строит кластер для предпринимателей, написал для «Капиталиста», почему не стоит реанимировать заброшенные промзоны.
У Барнаула, Алтайского края, да и, что греха таить, страны в целом есть один большой плюс. С чем проблем нет, так это с самими проблемами. В данном случае, с неработающими заводами, простаивающими домами культуры, разрушающимися историческими зданиями, складами, бывшими цехами предприятий и другим наследством советской экономики.
[one_third last=”no”]Автор — руководитель кластера Zavod для молодых предпринимателей в Санкт-Петербурге Михаил Егошин. Работал в общественных организациях Барнаула, возглавлял культурное пространство «Каменка» в Красноярске[/one_third]Один из таких заводов в Петербурге мы взяли в свои руки — это территория Беляевской мануфактуры, мастерские Нобеля, бывший императорский завод. Мы рассчитали объем вложений, чтобы из старого корпуса 1862 года постройки сделать объект, приносящий прибыль и стабильный доход. Для этого потребовалось взглянуть на здание с другой стороны. Не с производственной.
Есть такое явление — джентрификация. Придумали его в Нью-Йорке в 60-х годах, когда Трайбек, бывший центр текстильной промышленности, потерял свою промышленную составляющую и в результате стал точкой роста изменений среды. Выглядело это так: были здания, которые слишком дорого было сносить, а девелоперам отдавать под склад или размещать там какое-либо производство было нерентабельно. Вообще, завод в черте города — не самое удачное градостроительное решение. В Нью-Йорке это поняли, и там начался процесс переноса промышленных и производственных объектов за город в промплощадки.
Таким образом, освобождались целые кварталы. Получались этакие «чемоданы без ручки» — что с ними делать, не ясно. На выручку пришли архитекторы и художники, которым нужны были дешевые студии-лофты для работы, и они массово стали вселяться в такие «проблемные» объекты.
[one_third last=”no”]
[/one_third]Вслед за художниками потянулись галеристы: выставочный арт-бизнес низкомаржинален и в большинстве своем частный, а значит, зависимый от ставки аренды помещений. Начались различные события и презентации для богемы. А затем уже к тренду переселения в бывшие заводы подключились бары и рестораны, а также сопутствующий бизнес, зарабатывающий на трафике обывателей, потребляющих культурные сервисы. Стоимость жилья и площадей выросла в несколько раз, а ценность таких пространств для Нью-Йорка возросла несоизмеримо.
Сейчас традиционно афроамериканский район Бедфорд — Стайвесант в Нью-Йорке подвергается джентрификации и знакомые рассказывают, что иногда рядом с молодыми людьми, слушающих ганста-рэп, можно увидеть ребят в гугл-очках, идущих из новой кофейни, а на стенах помимо ругательных граффити красуются объявления о мероприятиях в выставочном зале.
Далее последовали европейские проекты. В Будапеште — это «Трафо-центр» в старой части города, в Берлине — бывшие типографии «Экс-Ротапринт», в Эйндховене — «Смолл Хавен» в бывших складах пристани. Даже в Белграде есть «Арт Дисижн Дистрикт» в бывших заброшенных контейнерах в центре города.
[one_third last=”no”]
Где-то в бывших фабриках возникает мелкое производство (кажется, по этому пути идёт Рубцовск с «Алттраком», который превращается в площадку для мелких инновационных предприятий), где-то появляются культурные центры. Могу перечислить более десятка моделей таких преобразований. И этот опыт говорит о том, что неработающие заводы, заброшенные здания и технопарки могут стать локомотивом неиндустриальной городской экономики. Но это, скажете вы, в теории и только «у них»: в Питере, Будапеште, Берлине и, если в целом, капиталистическом Западе.
Почему, казалось бы, при схожих условиях подобные проекты не стали расти в регионах? В частности, в Алтайском крае?
Всему свое время. До того, как заниматься в Санкт-Петербурге кластером Zavod, наша команда по приглашению местной власти создавала в Красноярске культурное пространство «Каменка». Из старого дома культуры 1956 года постройки в промышленной части города была создана площадка для креативного производства и крупнейших культурных проектов региона.
В Красноярске мы стали первыми за Уралом, кто открыл подобное культурное пространство, креативную резиденцию и стал развивать общественные парковые проекты. Знаете, сколько людей нас отговаривали? Если бы за каждого давали конфетку, их хватило бы на маленький магазин сладостей.
Здание мануфактуры «Людвиг Нобель» в Санкт-Петербурге, где Егошин с партнёрами открыли кластер Zavod.
А сейчас в «Каменку» приходят тысячи людей — и это не фигура речи, а колиество людей, которое посетило одно из мероприятий. Теперь нас зовут в десяток городов рассказывать о своем опыте с «Каменкой». Мы организуем семинары, делимся с теми, кто тоже горит идеей сделать город, где он живет, немного лучше.
Однако везде есть свои подводные камни, куча согласований, необходимость уложиться в бизнес-план, привлечь качественных резидентов, но все это всего лишь рабочие моменты. Нужно просто браться и делать.
Что касается Алтайского края, то самый главный вопрос: кто за это заплатит, кто станет заказчиком таких изменений? Это может быть государство, как в Красноярском крае. Там мы неоднократно встречались с тогда еще губернатором Львом Кузнецовым и полпредом президента в Сибири Виктором Толоконским — говорили, придумывали, в итоге власть выделила под проект площадку и сама включилась в создание «Каменки».
Инициатором подобных проектов может быть частный бизнес, как в Петербурге, где по приблизительным подсчетам пять десятков разных креативных пространств развиваются как частные проекты. И они находят себя в экономике города, формируя собственную нишу.
Но тогда должна сформироваться эта ниша бизнеса, прослойка молодых предпринимателей, сообщество из несколько сотен молодых и активных компаний. Мне кажется, агентство Punk You Brands в Барнауле как раз именно такое.
Должны быть стратегии развития инфраструктуры для таких проектов, но до этого тоже нужно дорасти. Как власти, научившись подходам у своих коллег на Западе и в России, так и бизнесу, и обществу.
Джентрификация — превращение заброшенных и простаивающих помещений в культурные пространства — конечно, не панацея для кризисной экономики, но один из способов «переварить» советскую монументальную культуру и неработающую инфраструктуру в нечто полезное.
Ювелирная мастерская «NewServiceSystems», расположенная в городе Барнаул, предлагает широкий спектр услуг по ремонту и восстановлению…
Все мы хотим проснуться первого января в отличном настроении, но при этом не можем обойтись…
Это районная библиотека и Центр культуры и досуга. Что изменится после масштабных ремонтов? vesti22.tv
Итоги телевизионного года в действии – самые результативные сюжеты 2023-го. vesti22.tv
Что предлагают продавцы, и как безопасно встретить 2024 год? vesti22.tv
Журналисты программы «Вести Алтай» поздравляют жителей края с наступающим Новым годом. Спасибо, что в 2023-м…
View Comments
Да, было бы здорово, если бы наша Барнаульская промзона, особенно вдоль Космонавтов, в первую очередь Моторный, преобразились в нечто культурное и позитивное. Как, в Лондоне, в бывших цехах теперь одни из лучших клубы Европы и арт-галереи.